Тетюхин в центре

  Как распоряжаются своими деньгами российские миллиардеры? Покупают яхты и замки на Лазурном Берегу. Реже футбольные клубы и автомобильные бренды. Совсем бедные берут эксклюзивные «Роллс-Ройсы» и перьевые ручки с бриллиантами. Владислав Тетюхин, «титановый король всея Руси», распорядился своим состоянием совсем не так, как принято в списке «Форбса». Он построил самый современный медицинский комплекс в… Нижнем Тагиле. Я поехал на Урал, чтобы понять загадочную душу миллионера Тетюхина.

Владиславу Валентиновичу 82. Высокий, подтянутый, с искоркой в глазах. Говорит, что 50 раз может отжаться. В это невозможно поверить, как и в то, что ему девятый десяток. Занимается горными лыжами. И не в Куршевеле — построил в родной Верхней Салде спуск.

В 1992-м его выбрали гендиректором Верхнесалдинского металлургического производственного объединения. Вместе с партнером соединил ВСМПО с пермской «Ависмой». Перезапустил в России титановое производство — в начале 1990-х все стояло. За эти годы предприятие стало крупнейшим поставщиком титана в мире. Среди клиентов Тетюхина «Боинг», «Эйрбас», «Роллс-Ройс», «Эмбраер», «Формула 1».

Я никогда так близко не общался с миллионерами. Сидел в приемной как на иголках. Тут в комнату ворвался неприметный мужчина в джинсах и спортивной фуфайке. На руке обычные часы «Касио» за 100 долларов. Забегая вперед, скажу, что и телефон у олигарха необычный — перемотанная скотчем древняя «Нокиа».

— Зачем мне новый телефон? Этот прекрасно работает, — говорит Тетюхин.

Не хватало миллиарда

О совсем новом детище Тетюхин может рассказывать часами. В жизни у него три увлечения. Титан, авиация и медицина. Причем все они связаны титаном. Силовые элементы самолетов, стойки шасси и детали турбин делают из тетюхинского титана. Медицинские протезы тоже. Что бы ни говорили, а Владислав Валентинович профессии не изменил. Специализация медицинского центра — титановое эндопротезирование и вертебрология, где тоже используются спицы из титана.

— Идея родилась еще в 2008-м. Нашли участок. В 2012-м начали строить. Летом 2014-го он заработал, а 1 сентября начались операции. На сегодня мы провели 2277 операций, 1250 из которых на суставах и позвоночнике.

Когда уже были возведены стены, когда уже приехали немецкие специалисты, чтобы монтировать оборудование, выяснилось, что денег не хватает. Первоначальная смета была в 2,5 млрд. рублей. Потом в 3,3 млрд. В 2012-м Тетюхин продал остатки титановых акций и довел долю инвестиций до 4 млрд. Но финансы не поспевали за полетом мысли энтузиаста. Он ведь собирался не только лечить земляков, причем по квотам ОМС, а еще реабилитировать их.

— В нашем деле операция не главное. Главное — это поставить человека на ноги. Я побывал в лучших профильных клиниках мира. Мы разработали специальный курс. Закупили уникальные тренажеры. После операции у меня уже через неделю люди выписываются. Но им нужно как минимум еще 21 день, чтобы пройти реабилитацию. К сожалению, страховой полис этого не предусматривает. Представляете, бабушка выпишется, приедет в деревню и давай дрова рубить… Протезы могут не выдержать. Поэтому многих больных мы за свой счет оставляем еще на три недели.

И тут на помощь пришло государство. Губернатор Евгений Куйвашев написал письмо Путину о не совсем обычном уральском олигархе. Упомянул, что для завершения строительства не хватает миллиарда рублей. Президент наложил свою размашистую резолюцию: «Прошу рассмотреть. Дело хорошее».

Деньги нашлись.

За воздушной завесой

Владислав Валентинович шпарит медицинскими терминами как профессор. Откуда такие знания? Он показывает на книжный шкаф. Труды по медицине. Все исчерканы маркером. На полях заметки. Тетюхин и сейчас учится. Выписывает все медицинские журналы.

Огромные светлые холлы и электронные очереди — этим меня не удивить. Экскурсию по центру мы начали с диагностического отделения. Тетюхин не пошел с корреспондентом — он ценит каждую минуту и «отпросился» поработать с бумагами. Сопровождала меня и.о. главврача Ирина Букреева. Меня завели в рентгеновский кабинет. Ну да, оборудование новое. Но ничего необычного я не заметил.

— А вот это видели! — с нескрываемым торжеством протягивает мне какой-то планшет заврентгенологией Алексей Черных из Томска. — Это гигантская матрица. Такая же, как в вашем фотоаппарате. Подкладываем под больную конечность. Хлоп! И снимок у меня на мониторе. Изображение передается по Wi-Fi. Главное, облучение меньше, чем в обычной флюорографии.

Я держал в руках тяжелый планшет, но когда узнал, что он стоит как иномарка представительского класса, поспешил вернуть хозяину отделения. От греха подальше!

Алексей Черных приехал из Томска. Есть врачи из Читы, Омска, Оренбурга, Тюмени, Санкт-Петербурга и Москвы. Тетюхин лично отбирал самых лучших. Зарплаты не заоблачные. Но прямо на территории выстроен жилой корпус для сотрудников. А о такой аппаратуре любой врач может только мечтать.

За полгода здесь выявили 20 случаев онкозаболеваний. То есть человек пришел кости лечить, а снимок показывает еще и рак. И вовремя! На ранних стадиях рак излечим. Значит, на счету уже 20 спасенных человеческих жизней.

Все снимки, анализы и измерения передаются по беспроводной сети на центральный сервер. И лечащий врач в любой момент может открыть историю болезни хоть с планшета, хоть со смартфона. И никакой бумажной волокиты, никакого заполнения карт знаменитым врачебным почерком.

И в приемном отделении, и в поликлинике, и в лечебном корпусе висят репродукции известнейших картин — от классиков эпохи Возрождения до передвижников с импрессионистами и даже реалистами. 500 репродукций. Тетюхин сам отбирал. И еще фоном в гулких коридорах звучит скрипичная музыка. Как мне объяснили, она расслабляет, не притупляя внимания.

Особая гордость центра — операционные. Их здесь пять. Каждая стоит 10 млн. евро. Бестеневые светодиодные лампы. Стены аппаратуры. Вместо операционного стола гидравлический домкрат. На него закатывают стерильную тележку с пациентом. Щелкает замок, и можно регулировать поле по высоте. Главная «фишка» операционных — воздушная стерильная завеса. Под потолком смонтированы дюзы, которые создают по периметру невидимый воздушный поток. Ни один вирус не проскочит.

В операционную меня не впустили. Это несмотря на то, что я был укутан в одноразовый халат, бахилы, маску и шапочку. Оперируют здесь в две смены. Я смог только «щелкнуть» через стекло склонившихся над чьим-то коленом хирургов. У одного из них в руках был молоток и зубило. То, что они делали дальше, у меня перо не поднимается описывать. Но как удалить пораженный сустав, чтобы заменить его титановым протезом? Только так.

Зашел я и в палаты. Они похожи больше на гостиничный номер. Две многофункциональные кровати с пультами управления и коммуникации. Две ЖК-панели с персональными наушниками. Шкафы для личных вещей. Когда настает очередь на операцию, пациента прямо на кровати везут в оперблок.

— Кормят нас так, что мой дед назад все продукты увозил, — говорит 78-летняя Валентина Григорьевна из Невьянска. 5 дней назад ей заменили тазобедренный сустав. Она уже ходит на лечебную гимнастику. Занимается на итальянских тренажерах. Через два дня выписываться. Спрашиваю, сколько стоила операция.

— А нисколько, сынок. Хирург в райбольнице дал направление, и все.

Да, да. Пациентов здесь ставят на ноги по обычному полису ОМС. Правда, только региональных. Приедешь из Москвы — плати за операцию да за протез.

— Мы можем делать 7 тысяч операций в год. А будем только 4,5, — говорит Тетюхин. — Все дело в квотах. Если бы нашему центру дали статус федерального и направляли больных со всей страны, то было бы лучше и стране, и пациентам, и центру. Вот в Германии как? Там частные инвесторы строят, например, больницу. А государство направляет больных по своим квотам. Инвесторы не внакладе. И государству легче — не надо вкладывать в инфраструктуру, аппаратуру и врачей.

— А вы говорили с чиновниками?

— Куда там! Недавно в Екатеринбург приезжала делегация из министерства. К нам даже на полчаса не заехали. А мы ждали.

Счастливый человек

Владислав Валентинович не привык разговаривать с чиновниками. Его партнерами были крупнейшие мировые воротилы от авиабизнеса. Недавно прилетал вице-президент «Боинга» Джон Бёрн. Он с интересом прошелся по центру. И признался Тетюхину, что такого медицинского учреждения нет даже в Сиэтле. Как-то в Верхней Салде случилась вспышка гепатита. Болели в основном дети. Руководство «Боинга» узнало об этом от Тетюхина, когда он приезжал в Сиэтл. «Боинг» закупил на 150 тысяч долларов медикаментов и отправил в Верхнюю Салду. Это про отношения между бизнес-партнерами.

— Кстати, как сказались санкции на титановом производстве?

— А никак! — улыбается Тетюхин. — Титан — это серьезно.

— Вам 82. Поработали на славу. Поднимали завод. Неужели не хочется посидеть где-нибудь с удочкой, половить окуньков? С вашими капиталами ловить рыбу можно в любой точке мира.

— Скучно это. Я однажды попробовал. Заснул. Чуть с лодки в воду не свалился. Мне нравится работать. Чтобы вокруг все вертелось. Да и капиталов никаких уже не осталось. Все в этом центре. Знаете, как поступил Билл Гейтс? Он ушел из совета директоров, а деньги направил на благотворительность.

Губернатор Куйвашев назвал Тетюхина «достоянием области». А мэр Нижнего Тагила Сергей Носов собирается назвать именем Тетюхина трамвайную остановку:

— Ее и так в народе называют «Тетюхинская больница». Для него деньги — способ достижения цели. А цель благая — помочь людям. Знаете, он счастливый человек, — говорит мне мэр. — Вы задумывались, почему слово патриотизм не вызывает должного уважения у людей? А вот с Тетюхиным все по-другому. И пока такие люди есть, с Россией все будет в порядке.

Досье

Владислав Тетюхин — бывший совладелец «Корпорации ВСМПО-Ависма» и генеральный директор. Доктор технических наук. По информации журнала «Форбс», занимал 153-е место среди богатейших бизнесменов страны в 2012 г. В 1957 году при непосредственном участии Тетюхина был получен первый уральский слиток титана. В 2006-м продал основной пакет акций «Рособоронэкспорту». В 2012-м перестал быть акционером.